Espresso от Саши Донецкого: Оппозиции.net

Забавно иногда наблюдать, как социологи оценивают "объекты" своих наблюдений и исследований. На отнюдь не приватных посиделках, к примеру, в Институте регионального развития, они допускают такие определения федеральных политиков, включившихся в президентскую гонку преследования, как "чморики", "пупсики" и "телепузики".

Что это? Профессиональный жаргон? Тогда, что именно этот сленг означает? Только ли постмодернистскую иронию, свойственную гуманитарным наукам рубежа тысячелетий? Или социологи априори уверены в том, что "жёлтая майка" лидера обеспечена Владимиру Путину пожизненно?

Пропутинские СМИ (прежде всего, понятно, зомбоящик) внушают мысль, что победа Путина, причём в первом туре, – единственно доступный сценарий, хотя победа во втором выглядела бы гораздо легитимней.

Действительно, если Путин набирает искомые 50% плюс один судьбоносный голос, у оппозиции возникает огромный соблазн и, главное, весомый повод снова вывести массы на улицы, инициировать "оранжевую", пусть не революцию, так протестную волну, которая вряд ли сметёт режим, но способна раскачать баржу российской государственности до пробоин в корме.

Если же мы все влезаем, как пчёлы в варенье, во второй тур, проблема виртуальных подтасовок, о которых так любит талдычить оппозиция, - всякая, и правая, и левая, - как бы уходит на второй план, выдвигая на первый собственно избирательную дуэль.

Пара дуэлянтов не имеет других вариантов, кроме Путина и Зюганова. Именно эти двое, по представлениям большинства экспертов, должны выйти один на один, если, разумеется, второй тур станет реальностью.

Намерения остальных трёх выглядят менее серьёзно, как часть масштабной ролевой игры, что по обычаю особенно ярко демонстрирует лидер ЛДПР.

Жириновский явно "петросянит" и разыгрывает номера ковёрного клоуна (чего стоит один его перформанс с ишаком), неизменно профанирующие саму идею президентской избирательной кампании.

Миронов делает громкие заявления, сигнализирующие электорату о том, что он концептуально фигура временная, переходная, а подобные кульбиты у населения России доверием не пользуются. Чего тогда пошёл?

Прохоров слишком правый для нашей традиционно левой по настроениям в основе своей страны, где пенсионеры традиционно голосуют активнее прочих социальных групп и прослоек, и вообще, как заметил о своём сотруднике Глеб Жеглов из культового сериала "Место встречи изменить нельзя", "молодой ишо".

Остаётся Зюганов, который, наряду с Жириновским, участвовал во всех президентских кампаниях последнего двадцатилетия (я, понятно, округляю), и даже, согласно политическому преданию, победил-таки Бориса Ельцина в 1996-ом, и, кабы не предательство боевого генерала Александра Лебедя, неизвестно, чем закончилась бы эпопея под названием: "Голосуй или проиграешь!"

В 1996-ом политтехнологи Ельцина (якобы выписанные из Америки) на всю катушку использовали страшилку коммунистического реванша. Многомиллионным тиражом выходила газета "Не дай Бог!", в которой Зюганов изображался чуть ли не монстром. Пропагандистская машина "Голосуй сердцем" была запущена на все возможные обороты. Даже музыкальный канал под это дело запустили.

Решился тогда Зюганов на сговор с командой Ельцина, струсил или нет, - история тёмная, а сам Геннадий Андреевич, факт своей победы отрицает, однако важно, что с 1996-го как никак прошло 16 лет, и страна сейчас абсолютно другая, и коммунисты не те, что прежде.

Никаким реваншем население уже не запугаешь, а апелляция нынешних пропагандистов к "лихим 90-ым" выглядит слабой заменой коммунистическому жупелу.

Точно так же как Зюганов, по слухам, сделал себе косметическую операцию, убрав неприятные бородавки и заметно посвежев, так и КПРФ незаметно мутировала в партию скорее социал-демократических ценностей, нежели радикальных большевистских экспериментов. Слово "коммунистический" применительно к КПРФ играет ту же роль, что слово "Комсомольская" применительно к газете.

"Комсомольская правда" - давно один из флагманов жёлтой прессы, а КПРФ – партия многоукладной экономики, включающей и крупный бизнес. Их радикальные по звучанию лозунги рассчитаны на лохов, на откровенное быдло, верующее в то, что история – это гигантская "машина времени", и мы одним нажатием на кнопки способны вернуться в благословенные 80-е.

Само собой, чудес не бывает, и КПРФ начала десятых годов вынуждена будет искать быстрые и по возможности эффективные ответы на вызовы XXI века.

Более того, нынешняя оппозиция настолько системна (о внесистемной мы сейчас, применительно к президентским выборам, не говорим), что, как кажется, произойди завтра невероятное, и выиграй Зюганов выборы – большинство народа вряд ли заметит "замену бойца", в смысле президента.
Это, разумеется, слишком смелое предположение, но лично я не вижу большой разницы между Путиным, Зюгановым, Жириновским, Прохоровым и Мироновым в плане их "вмонтированности" в систему.

Пертурбации элит и перетасовка активов – не в счёт, на то они элиты и активы, чтобы постоянно перетасовываться.

Все они, нынешние кандидаты в президенты, как в фильме "Матрица", сосуществуют в своих суверенных коконах, но живут на одной большой поляне, имя которой Московский Кремль и Красная площадь, и соединены они незримыми пуповинами.

В случае чисто гипотетической победы того или другого кандидата мы бы увидели (а скорей всего, и не увидели бы) схватку элит за те или иные куски национального пирога. И что?

На самом деле эта схватка никогда не прекращалась, это процесс перманентный, что подтвердит любой честный экономист. Просто бывают периоды системных обострений и ускорений процесса (типа Перестройки 80-х и приватизации 90-х), и периоды жёсткого управления и перераспределения национального богатства, как в нулевые при Путине, возводившем свою властную вертикаль.

"Подмороженная" Путиным Россия почти все нулевые строила свою модель государственного капитализма, но в последние полгода наметился тренд на "оттепель", и Путин мгновенно среагировал на изменение тенденции, чему зримое свидетельство – возвращение губернаторских выборов.
Вот тебе, бабушка, и "Путин день"!

Идея национализации недр тоже мало кого пугает всерьёз. Кроме, само собой, тех немногих, кто греется на нефтегазовой трубе, но процент этих сверхбогатых людей ничтожен. Да, эти люди влиятельны, но мы сейчас говорим о выборе народа. Поскольку примеры Арабских Эмиратов или Норвегии заставляют вглядываться в социальное устройство этих государств с завистью и скрытой надеждой, население вполне готово к переменам: авось, и у нас, наконец, придут к идее индивидуальной ренты на недра и сырьё, которые, понятно, от Бога, а не от Путина или Пупкина.

Никакого "предчувствия гражданской войны" по поводу вероятной национализации в народе, - а я хожу по магазинам и баням, слушаю, о чём гутарят простые мужики да бабы, - я не наблюдаю, да, никакой готовности завтра выскочить на улицу с топорами да вилами, да хоть бы и с травматическими пистолетами не предчувствуется.

Красная Пресня вряд ли повторится.

Спорить с тем, что социальный разрыв между бедными и богатыми зияет опасной пропастью, никто не будет. У нас необычайно высока степень – я бы назвал это явление – "гражданской ненависти" (Ксюша Собчак назвала это явление "хейтерством, злым, незамысловатым и тёмным"), тогда как с "гражданской ответственностью" – большие сложности.

Да, на дорогах идёт локальная гражданская война, и обуревшие от наглости и безнаказанности индивидуумы палят друг в друга резиновыми пулями, однако что-то такое произошло в постперестроечной России, что позволяет думать о том, что никакая национализация уже не способна спровоцировать реальной гражданской бойни, когда в пароксизме классовой ненависти брат Петя выкалывает "Паркером" с золотым пером глаза брату Васе, и нисколько в своём поступке не раскаивается.

Через масштабные национализации в своё время прошли чуть не все страны Западной Европы, таково было требование резко менявшегося после Второй Мировой войны общества, в результате чего мы имеем не только пресловутый "шведский социализм", но и "датский, "норвежский", "голландский" и так далее. Известно, что, к примеру, знаменитый французский писатель Мишель Уэльбек называет Францию страной "умеренного социализма". И он не шутит.

Россия в этом смысле выглядит несколько диковато. Оттолкнувшись в 90-е от крепких социальных гарантий для большинства и опрокинувшись в стихию рынка, мы, отказавшись от советского опыта, парадоксально не способны наверстать упущенное, и вот Путин, неизбежно понимая издержки такого дикого государства, публикуют свой новый опус (название симптоматично: "Строительство справедливости. Социальная политика для России"), посвятив его именно перспективам "социального государства", что, разумеется, назрело давно.

Путин констатирует очевидное: на территории страны сосредоточено порядка 40% мировых природных богатств, а население – всего 2% от жителей Земли. И понятно, что "свято место пусто не бывает". Поэтому, кандидат предлагает реализовать масштабный, долгосрочный проект демографического развития (включающего всяческие "ништяки" вроде доступного жилья и повышения пенсий и стипендий), наращивания человеческого потенциала, освоения территорий и т. д. То есть по определению системный Путин явно перехватывает инициативу у явно системного же Зюганова.

И здесь по-прежнему остаётся актуальным один единственный вопрос: выбирая из двух системных и, надо признать, за долгие годы изученных досконально, чуть не до оскомины, кандидатов, кого предпочтёт активный избиратель, в диалогах "за жизнь" непременно обещающий метнуть камень в какое-нибудь чиновничье окошко?

Протестная волна, инициированная внесистемными лидерами, способна смыть сторонников Путина с палубы и капитанского мостика или они всё-таки сумеют зацепиться за борта, и  по окончании шторма продолжить большое плавание?

Саша ДОНЕЦКИЙ.