Читаем Гарри Поттера и смотрим телевизор

Недавно в разговоре о Житиях Святых с отцом проректором Духовного училища священником Андреем Вахрушевым мы затронули и попутные темы. Отец Андрей заметил, что Жития Святых дают ребенку первые образцы для подражания. Все ведь хотят быть кем-то: кто-то инженером, кто-то учителем, кто-то врачом, кто-то, как пошутил отец Андрей, негоциантом. Родители обычно тоже озабочены, какую профессию получит их ребенок, а не каким человеком он будет и станет ли вообще человеком. В этом смысле, сказал священник, в Житиях Святых дается путь, как стать святым. Хочешь стать святым? Вчитывайся, думай, старайся. Наши святые угодники, которые стали героями житийных книг, уходили из мира в леса и болота к волкам, и на месте этой глуши возникали великие монастыри, творилась молитва, строились храмы, строились города. Собственно, так и вырастала Святая Русь. А что же теперь мы читаем, о чем мечтаем, кем хотим быть, если сейчас настольные книги наших детей - приключения Гарри Поттера, фэнтэзи. Ребенок, отрок, не знающий и не понимающий нравственного образца, вырастает личностью, не способной соблюдать, принимать нравственные нормы и подчиняться определенным ограничениям. Жития Святых дети в России не читают уже лет восемьдесят, и многие не слышали и не знают, что это такое. Даже в школе мы более подробно изучаем западную литературу, и гораздо менее свою, исконно русскую. Разговор зашел о чтении, и отцу Андрею было что сказать по этому поводу, и как священнику, и как отцу троих детей.

Отец Андрей, влияет ли чтение на нашу жизнь?

Совершенно ясно, что человек не рождается человеком. Но хорошо бы задавать себе почаще вопрос: каким я должен быть, чтобы меня любили, чтобы меня ценили в этой жизни? Неудачники обвиняют мир вокруг, хотя причины, зачастую, кроются в самом человеке: измени сам себя человек, и мир вокруг тебя изменится. И эти нравственные нормы, по которым определяется, каким должен быть человек, разные религии, разные партии и разные люди видят по-разному. Здесь очень важно, как христианство на это смотрит, какой образ для подражания дает христианство? Прежде всего, самого Господа и тех людей, которые шли за Господом. Христианские образы жизни, христианская норма - кротость, умение простить врага. И научить этому можно не в миг, это невозможно купить в магазине, это формируется в человеке с долгими годами личного совершенствования. А начинать надо с раннего детства, с чтения Жития Святых, в которых публикуется жизнь святых людей из разных сословий. Там приведено все: цари, ставшие верными христианами, и что они для этого делали, когда народ плакал при их похоронах. Князья, воины, царицы, герои Житий богатые люди из общества, есть и бедные, беднее которых трудно найти, есть в Житиях и Христа ради юродивые, люди, которые ходили и зимой босиком, под видом мнимого безумия обличали настоящее безумие мира. Жития – это исторический опыт, с одной стороны, а с другой – опыт поиска Бога, который дает знание о том, что нужно делать, как нужно делать, как достигаются такие результаты в жизни. Ответ на то, как нужно жить, можно найти в Житиях Святых. Я не вижу ничего плохого в том, что эти нормы, эти образы предлагаются человеку для образца. И когда человек отступает от конфликта, когда он способен простить, чему учат и о чем рассказывают Жития, то открывается, я думаю, величие души. Поэтому эта книга должна постепенно входить в нашу жизнь, стать настольной книгой для наших детей, конечно, православных, в первую очередь.

Но в школе о Житиях ничего не рассказывается и не преподается, хотя в Житии представлена человеческая история, история Богообщения лично человека с Богом, вообще история нашего Отечества.

Преподавание истории оставляет желать лучшего, я это знаю по опыту своей учебы в школе. Лишив многие поколения в преподавании истории православного контекста, нас лишили и возможности понять историю России, потому что осознать ее вне Церкви, получить полноту картины исторического развития нашего Отечества, невозможно. История Церкви и история Государства - это одна история до 1917 года. Только, когда я стал изучать Церковную историю в Духовной семинарии Троице-Сергиевой Лавры, мне открылся целый мир, и стали понятны и объяснимы многие факты истории, откуда они взялись, и почему так произошло, а не иначе. Непонимание многих вопросов в нашей истории возникает от неправильного принципа ее преподавания и в школе, и в институтах.

Вы сами, отец Андрей, когда начали читать Жития Святых?

С самого раннего детства.

Это были Ваши первые книги?

Первой моей книгой был Закон Божий. И мой отец, священник, сажал нас обычно вокруг, в семье было шестеро детей, и читал нам. Нашу семью окормлял отец Иоанн Крестьянкин, с моего детства он был духовником семьи, и благословил первые книги Закона Божьего. Отец привез их домой: они были напечатаны на машинке, тогда такие книги практически не издавались, их перепечатывали в 70 –годы, и машинописные тексты распространялись в среде священства. Эти тексты отец в качестве урока Закона Божьего и читал нам. Наш приход был в деревне, а папа, имея академическое духовное образование, разработал свою программу воспитания и образования, и наши первые уроки были по Закону Божьему. Жития Святых были излюбленным чтением самого отца, и все эти томики, а их было двенадцать, им фундаментально прорабатывались. На каждый том у папы была тетрадочка с выписками, чуть ли не с каждой странички тома: где, что, какая тема. И такой труд своеобразный получился по гомилетике. Например, что говорится про любовь в Житиях, и у него были сделаны выписки из каждого Жития, где говорилось об этом.

Жития Святых, когда читаешь с детства то, как говорят батюшки, учишься добру и жизни. Такое чтение трезвит, и ты стремишься к этому идеалу святости. Чтение светских книг тоже формирует мировоззрение, ты поглощаешь чужую мудрость и усваиваешь ее, как свою. В результате, живешь чужим умом. Мы, совсем еще недавно Православная страна, а ныне не понимаем, что религиозная литература – родная литература?

Вы знаете, когда путник идет в путь, он берет с собой посох. Устаешь, и нужен такой жезл, на который можно опереться; якорь, который держит корабль в бурю. И в жизни человека, особенно, когда он ее начинает, должна быть несокрушимая, очень авторитетная база, и другого слова, как святость не подберешь. И, даже приступая к чтению светских книг, если человек имеет духовную базу, такой своеобразный иммунитет, он, приступая к светской книге, прочитывая ее – не делает ее своей философией, а мировоззрение автора – своим. Священники читают достаточно атеистической литературы, а одни учебники в школе чего стоят? Но это не сделало нас атеистами. Самое важное: приступать к светскому чтению подготовленным. Но сейчас ситуация гораздо сложнее: нам телевизор заменяет чтение книг. Если бы мы только читали – чтение, хотя бы, развивает интенсивность воображения, а сейчас телевизионная привычка убирает интенсивность. За тебя  все разжевывают, все представляют, и смотреть телевизор гораздо проще: сидишь на диване, смотришь и слушаешь - один человек, второй, все общество сидит с малолетства перед телевизором и смотрит одно и тоже

Поколения.

Одну и ту же духовную пищу вкушают. И мыслят одинаково. Незаметно становятся из великого народа толпой,  В большинстве случаев, яркого индивидуума не найдешь днем с огнем, причем, нравственного и авторитетного. Вот мы и ссылаемся на «Серебряный век», золотой девятнадцатый - там так было, там так писали, там такая была философия. Людей плывущих, как рыба живая против течения, индивидуумов, почти нет. Разве можно быть индивидуумом, поглощая пассивно телевизионную пищу? Знать – одно, а переживать, чувствовать реально – другое. И особенно это важно ребенку - живое общение, а не телевизионное. Помниться, в Никольский храм, в Остров приезжал служить Владыка Иоанн (Разумов), а наша деревня была в километрах семнадцати от города. Автобусов нет, папа мне говорит: Пойдешь со мной, Андрюша? – Пойду! А было мне в ту пору года четыре – пять. Только машинки нет, - говорит папа, - придется пешком идти, пока нас попутка возьмет. Ну, какие там ноги в четыре года? И вот, я помню его руку, которая меня взяла и повела, неизвестно, сколько километров я готов был идти за отцом. Когда много лет спустя отец лежал в гробу, я вспомнил эту руку, которая была холодной, но такая же родная, за которую я мог взяться и идти. Мы тогда прошли с ним четыре километра пешком, и он меня спрашивал: Ты не устал? – Папа, ты что, не устал!

Так священники и вырастают, отец Андрей.

Потом нас взяла машина, и мы поехали в Остров. И я был в этом храме первый раз, и запомнил там все, все иконы, и помню до сего дня, правда, сейчас там уже ничего не осталось от прежнего.

Значит, надо начинать свою жизнь и жизнь наших детей с Закона Божьего и рассказов Житий Святых?

Было бы очень полезно. Когда мы читаем какой – то книжный текст, мы приобретаем знания, затем это приобретенное знание нас трансформирует. Раньше, в Древней Руси не было разделения в понятиях: образовать человека и воспитать его - этот процесс был взаимосвязан. Западная формула образования: наука ради науки и образование ради образования. У нас тоже процесс воспитания и образования постепенно разделился по разные стороны – воспитание в одну, образование – в другую. Между тем, это явление очень опасно, потому что давать меч в руки безумца, значит, понимать вероятность того, что быть самому посеченным. Наука развивается, и от этого никуда не деться, но преподаватели, любой наставник, тот же родитель должны следить, в какое сердце и на какую почву падает это семя. Если бы знания использовались только во благо, наверное, не было бы бомбы, не было бы и Хиросимы. А наука прогрессирует, но используется не во благо, не в созидание. Чем дальше развивается наука, и чем меньше мы уделяем внимания воспитанию поколения, тем страшнее становится явление образованного человека без нравственной почвы. Поэтому Святая Церковь и ставит задачи православного воспитания и образования людей – вернуться к тому, с чего начинали наши праотцы, наши отцы. Вместе с тем, что мы даем знания, попытаться человека еще сделать человеком. В 1865 году в статье знаменитого хирурга Пирогова «Вопросы жизни», в которой автор освящал свой поиск, был эпиграф, звучащий примерно так: «Кем Вы хотите видеть своего сына? - спросил меня некто. - Человеком, - ответил я. - И знаете ли Вы, - сказал спросивший меня, - что человека в подлинном смысле не существует? Есть врачи, инженеры, негоцианты, кто угодно, а человека, в собственном смысле, нет». Хотелось бы, чтобы родители понимали, кого хотим вырастить, воспитать: человека, или инженера, когда покупаем свои маленьким детям первые книжки.