Утомлённая солнцем

Накануне моего отъезда в столицу Зимних Олимпийских игр 2014 года "Газета.ру" глумилась: "В Сочи полная Херота". Подразумевая, конечно же, тамошнюю горную речку, которая вышла из берегов после многодневных проливных дождей.

Благодаря фестивалю Союза журналистов РФ "Вся Россия – 2013", который проходил в Сочи всю минувшую неделю и на который меня пригласили, хоть я и не являюсь членом СЖР, я узнала:

- что ударение в слове "Херота" падает на второй слог;

- что матерными в нашей стране официально признаны всего четыре слова, а также производные от них. Причём ни одно из этих слов не является однокоренным с Херотой;

- что само это географическое название – Херота - имеет хорошо известный всем моим землякам аналог на карте Псковской области. Разница только в том, что на знойном юге оно возникло в результате одного очевидного недоразумения;

- что херота с маленькой буквы в Сочи тоже наличествует, как, впрочем, и повсеместно.

Вам, конечно, не терпится узнать, с чего это сочинцы так неблагозвучно обозвали одну из своих главных водных артерий? Я объясню, объясню, только сперва отправлю точно такой же вопрос знатокам из телепередачи "Что? Где? Когда?". Пускай тоже поломают голову.

Испрашивали? Отвечаем

А пока расскажу про фестиваль. Он начался с выведения "Формулы доверия". Так была названа встреча журналистов с представителями власти в киноконцертном зале, пожалуй, самой пафосной сочинской гостиницы - "Жемчужина".

Первым перед нами выступил признанный златоуст – философ, поэт и по совместительству президент Дагестана Рамазан Абдулатипов. Он очень изящно попенял средствам массовой информации, что мы недостаточно усердно работаем над созданием образа Владимира Путина, за время правления которого, между прочим, пенсия увеличилась во столько-то раз, а национальные богатства – во столько-то ("Страна движется").

Это, впрочем, нисколько не помешало президенту Дагестана нажаловаться журналистам на федеральные структуры, которые очень мешают ему руководить своим субъектом федерации как следует. Свою главную проблему Рамазан Абдулатипов видит в том, что республиканские-то органы власти он в соответствии со своими полномочиями "преобразовывает", а с территориальными управлениями федеральных ничего поделать не может.

В частности, он сказал, что не в состоянии "очистить" органы полиции от коррупции, потому что начальника регионального МВД назначают сверху, а мнение руководителя субъекта федерации при этом всего лишь "испрашивается".

"Я и слова-то такого русского раньше не знал – "испрашивать",  - возмущался Рамазан Абдулатипов – А для закона его сочинили. И теперь это "испрашивается" навалилось на мою голову".  "Прокуроры поменялись, а что толку, если невозможно изменить прокуратуру", - сетовал президент Дагестана и не уставал повторять, что главный "коррупционный потенциал" заложен в территориальных представительствах федеральных органов власти, а с местными чиновниками он уж как-нибудь разберётся.

А ещё он рассказал, что когда пришёл к руководству республикой, перестал брать из федерального бюджета деньги, например, на развитие АПК. При том, что его предшественники брали столько, что могли, по его словам, и без всякого развития АПК "нормальный стол накрывать".

Журналисты из Саратова попросили Рамазана Абдулатипова более тщательно расследовать случаи гибели журналистов. На это президент Дагестана посоветовал журналистскому сообществу чистить свои ряды от тех, кто заигрывает с бандитами или разжигает за их деньги экстремистские настроения, подставляя тем самым добросовестных коллег.

"Главная проблема современного общества - это конфликт между культурой и невежеством, а не межнациональные противоречия, - подытожил он. – Беда заключается в том, что СМИ воспроизводят невежество вместо культуры".

Выбрался из медийного бульона и попал как кур во щи

Абдулатипова провожали аплодисментами. Вслед за ним на трибуну поднялся губернатор Свердловской области Евгений Куйвашев. Его представили как руководителя одного из самых насыщенных представителями СМИ регионов. По количеству журналистов Свердловская область уступает, оказывается, только Москве. "Вот в каком медийном бульоне ему приходится вариться", - шутили ведущие про Куйвашева.

Свердловский губернатор привёз в Сочи роскошный фильм-презентацию Екатеринбурга как потенциальной столицы ЭКСПО-2020. Фильм почему-то запустили без звука, так что Куйвашев взялся озвучивать его сам, живописуя, почему Екатеринбург достоин заполучить к себе всемирную экономическую выставку.

Минут через десять из зала послышались первые недовольные возгласы: "И зачем нам эта реклама?". Евгений Куйвашев постарался перейти с официального тона на задушевный и сказал, что всего-навсего хотел попросить журналистское сообщество о помощи. Надо повсюду рассказывать, какой Екатеринбург замечательный, убеждал он собравшихся. Потому что когда екатеринбуржцы слетали в Японию и показали этот же фильм там, японцы, по его словам, изумились и пожалели, что раньше ничего об этом прекрасном городе не знали.

- Но здесь вам не Япония, - объяснил опешившему Куйвашеву президент Фонда защиты гласности Алексей Симонов. – Вы на журналистской тусовке. Предлагая нашему вниманию это обозрение, вы вызываете в нас желание этому противостоять. Подобный формат общения противен самой журналистской природе.

Что тут же и продемонстрировали свердловские медийные бульонщики, которые тоже не удержались и подкинули своему губернатору вопросик:  "Екатеринбург, конечно, развивается, но если отъехать от областного центра километров на двести в сторону, то увидим пустые деревни, брошенные дома, нищее население. Вы собираетесь насчёт этого что-нибудь предпринимать?".

Явно не привыкший к такому обращению губернатор пытался сохранить самообладание и взялся было объяснять, что Свердловская область "многообразна". Но в конце концов разобиделся и стал притворно извиняться, что выступил "не в формате господина Симонова": "Я больше так не буду, я буду в том формате, в каком он скажет".

Чуть позже, толкаясь вместе со всеми (и с тем же "господином Симоновым") в очереди за обедом, одетые в оранжевые майки свердловские журналисты вполголоса  упрекали друг дружку в том, что не поддержали своего губернатора. А на вечерней церемонии открытия фестиваля уже в изрядном подпитии страстно нашёптывали приглашённым на танец коллегам из других регионов, что свердловский губернатор – хороший, вы не подумайте, и что екатеринбургское ЭКСПО-2020 необходимо распиарить похлеще Сочинской олимпиады.

Между нами, девочками

Как победитель Всероссийского конкурса "Власть народная" в номинации "Новые медиа" я занималась на фестивале "Вся Россия – 2013" тем, что выясняла для себя, как эти "нью медиа" надо делать с точки зрения не только практиков, но и теоретиков журналистики.

Как победитель Всероссийского конкурса "СМИротворец-2011" я активно работала в секции межэтнической журналистики. И даже поучаствовала в конкурсе "СМИротворец-2013" - теперь уже в качестве члена профессионального жюри.

Ну а гендерное любопытство привело меня на лекцию под названием "Почему у современной российской журналистики женское лицо" в исполнении обозревателя "Новой газеты" Зои Ерошок ("Это мне Павел Гутионов такую смешную тему придумал").

Я, конечно, жаждала развёрнутого анализа рынка труда, хотела поговорить с коллегами о том, почему в редакциях стало так же много юбок, как и в школах. Вместо этого Зоя Ерошок рассказала собравшимся (конечно же, журналисткам) трогательную историю своей публикации под названием "Салфеточка". Про то, как сосланная Сталиным на Колыму женщина вышила для своей дочки салфетку и тайком передала её на волю. Она и вышивать-то толком не умела, но всё-таки вышила на тончайшем полотне тончайший узор, а потом другие люди, рискуя своей свободой и даже жизнью, постарались сделать так, чтобы девочка, которой предназначался этот материнский подарок, получил его в целости и сохранности.

История с "салфеточкой" потянула за собой ещё более удивительную историю – про "книжечку" – сделанную руками другой ГУЛАГовской матери. Постепенно по краю той "Салфеточки" столько всего навышивалось, что энтузиасты даже создали в Москве музей ГУЛАГа – для подобных семейных реликвий эпохи Большого террора.

Закругляя разговор, Зоя Ерошок сказала, что вся эта женская журналистика была бы невозможна без поддержки мужчин. Всякий раз, когда ей удавалось потянуть за ниточку своей "Салфеточки" и вытащить на свет ещё одну историю про кого-нибудь из тех, кого Сталин грозился превратить в "лагерную пыль", мужчины-коллеги, да и неколлеги тоже, пускались в пляс или засучивали рукава, чтобы ей помочь.

Лично я эту метафору про "женское лицо" поняла для себя в том смысле, что вот мы, женщины, вышиваем тут в СМИ всякие "салфеточки"… быть может, совсем не умея их вышивать… а из этого иногда всё-таки получается что-то необыкновенно красивое. Проблема в том, что без мужчин в этом женском руко- и головоделии всё равно не обойтись, хотя иной раз и хотелось бы).

Крестовые походы нашего времени

Значит, попробую и на этот раз что-нибудь вышить. Крестиком. На секции межэтнической журналистики игра в слова продолжилась. Я, например, узнала, что "хачик" – это тот же "скобарь", только в переводе с питерского на московский или с армянского на русский.

Армянин может с гордостью сказать про себя: "Я хачик!". Ведь изначально "хачиками" называли тех, кто носит нательный крест ("хач"). Так кавказских христиан отличали от кавказских мусульман. В ругательные такие слова превращаются только по причине ксенофобии. Если ты "понаехавший", то хоть груздем назовись, а всё равно впадёшь к коренным в немилость. И потом всем доказывай, что мама с папой тебе имя придумывали не по приколу, а, рассчитывая, что оно совсем в другом смысле зазвучит.

Казалось бы, какое до всего этого дело нам, псковичам, которые живут в одном из самых моноэтнических регионов России, не испытывая никакого "головокружения от узбеков" (не могу не приплести сюда восхитивший меня заголовок с конкурса "СМИротворец-2013")? Но специалисты предупреждают: как раз в таких однородных по национальному составу тихих заводях ксенофобские черти-то и водятся. Тут необходима поистине филигранная журналистская работа с неукоснительным соблюдением профессионального этического кодекса.

Ведь одно дело, когда районка выходит одновременно на шести языках (есть в России и такие районные газеты!), тут волей-неволей научишься подбирать слова. И совсем другое дело, когда пишущие представители "титульной" нации обсуждают "некультурных" приезжих со своими такими же "титульными" в подавляющем своём большинстве читателями.

Это я про нашумевшую статью под названием "Мультикультурный конфликт на детской площадке", которая была опубликована минувшим летом в "Псковской правде". Эксперты из Гильдии межэтнической журналистики её тоже прочли и в один голос признали, что автор явно погорячилась, выдавая обыкновенную "бытовуху" за столкновение на почве "разных традиций".

Что интересно, даже в самой статье написано, что полицейские оказались на этот счёт куда более корректными. А почему? Да потому что стражей порядка таким тонкостям учат, а журналистов – пока что нет. Но скоро обязательно начнут учить. Ведь на подходе федеральная целевая программа, под которую будут подвёрстываться региональные, включающие в себя в обязательном порядке и "информационный компонент".

Это чтобы "конфликт между культурой и невежеством" (помните слова Абдулатипова?) как можно реже перерастал в конфликты на почве национальной или религиозной принадлежности. Тем более, когда для разрешения этого конфликта требуется всего лишь лежачий полицейский, а не запрет на ношение хиджабов.

Кстати, представителей национальных культурных объединений и всяческих там землячеств тоже будут учить, как правильно общаться со СМИ. А то они очень обижаются, когда их пресс-релизы летят в мусорную корзину, и, конечно же, грешат на журналистскую нетолерантность. А сами присылают про себя такие "новости", что в редакциях просто не успевают разобраться, что эти тексты следует читать с конца.

Есть такая профессия

А ещё предупреждаю, что в недрах Российского союза журналистов вызревает идея организовать "премию" под названием "Ржавое перо". Чтоб выявлять всяких там пишущих экстремистов-разжигателей национальной-религиозной розни и прочих провокаторов. Если я правильно поняла секретаря СЖР Ларису Шамикову, их будут вызывать к ведущим российским журналистам на беседу и по мере возможности перевоспитывать).

Идея этой "премии" заключается также в том, чтобы дистанцировать профессиональных журналистов от гражданских. Ведь когда во всём винят СМИ, то не учитывают, что современная пишущая братия в большинство своём состоит вовсе не из журналистов, а многие публикации появляются отнюдь не в официально зарегистрированных средствах массовой информации. При этом только журналиста можно привлечь к реальной ответственности за всё вольно или невольно сказанное или написанное, а с блогеров взятки гладки. Вот "Ржавое перо" и будет мониторить ситуацию и во всеуслышание объявлять, где действительно напартачили журналисты, а где под видом журналистов промышляют самозванцы от профессии.

А чтоб таких самозванцев было как можно меньше, Союз журналистов также подумывает ввести лицензирование на право заниматься нашим видом деятельности. Не представляю, как это будет осуществляться на практике, но я в любом случае предпочту, чтобы меня "лицензировали" коллеги, а не местные чиновники, депутаты или Роспотребнадзор.

Мы поедем, мы помчимся на оленях утром ранним и отчаянно ворвёмся…

Теперь должна вас немножечко разочаровать относительно гринписовцев, которые взялись спасать Арктику от ненасытных нефтедобытчиков.  Для коренных жителей Русского Севера эти гринписовцы - такие ж экологически необразованные дикари, как и все остальные "белые люди", включая меня, вас, а также сотрудников Газпрома и Shell. Те же ненцы уже давно махнули на нас с вами рукой, убедившись, что мы как неисправимые варвары всегда берём от природы больше, чем нам на самом деле нужно, и повсюду оставляем после себя помойку.

Например, представители малых народов говорят, что мы едим не рыбу, а "страх рыбы", потому что, поймав плотвичку на крючок, бросаем её, ещё живую, на дно лодки, где она умирает в конвульсиях. Более чуткий к природе человек, конечно же, сразу бы оторвал ей голову, чтоб не мучилась и не выделяла вредные вещества.

В общем, оленеводы быстро смекнули, что Гринпис озаботился их экологией только после того, как на Севере запахло большими деньгами: "До сих пор никакому Гринпису до нас и дела не было!"

Хотя экологических катастроф на том же Ямале и раньше хватало. Тамошние жители, например, до сих пор не знают, куда девать доставшиеся им в наследство от воинских частей горы ржавых пустых бочек из-под солярки. Но только залежи нефти наконец-то подвигли защитников окружающей среды штурмовать Арктический шельф, чтоб насадить там бережное отношение к природе.

Так что ненцы от своих самозваных защитников не в восторге и предпочитают сами воспитывать "нефтяных генералов", чтоб они делали социально ответственный бизнес: ежемесячно отчитывались в прессе о том, как они заботятся об экологии региона, и не перегораживали пути миграции оленей.

Кино и ненцы

А самый страшный в Заполярье зверь – это невежественный журналист. Тамошние жители уже давно заметили, что столичные корреспонденты взяли моду ездить за престижными профессиональными наградами в тундру. В результате они ТАКОГО про северные народы понаписали-понаснимали, что никакому шаману даже в самом причудливом сне не привидится.

Северянам понравился только фильм Алексея Попогребского "Как я провёл этим летом", который был снят на Чукотке. А всем остальным охотникам за экзотикой они очень советуют сперва подучить матчасть, а уж потом запрягать оленей.

Ещё проблема: Владимир Путин как-то сделал неправильное ударение – назвал Ненецкий автономный округ НенЕцким. В результате на фестивале "Вся Россия – 2013" даже представители одного и того же ненецкого народа, но из разных регионов заспорили, как правильно говорить: ненецкий или ненЕцкий, - чуть было не ударившись, если не в межэтнические, то в межрегиональные распри.

Кстати, о межрегиональных распрях. Можно быть русским и приехать в заселённый преимущественно русскими регион, но испытать на себе все прелести местечковой ксенофобии. Моя коллега из Северодвинска вот так "понаехала" однажды в Липецк и никак не могла понять, почему ей там не рады, пока добрые люди не объяснили, что у неё не такой акцент.

Журналисты из разных регионов России тоже то и дело вступают друг с другом в "мультикультурные" конфликты. Газетчики из Башкортостана, например, обижаются на своих московских коллег – за высокомерие и поучительный тон.

У каждого народа свой Изборск

В действительности, у нас больше общего, чем это может показаться на первый взгляд. Вот пример. Журналисты из Дагестана презентовали на фестивале "Вся Россия - 2013" один из старейших городов мира – Дербент, который в следующем году будет официально отмечать своё двухтысячелетие. На самом деле Дербент гораздо старше, первое упоминание об этом городе относится к IV веку до нашей эры. Но историки пока сговорились с властями всего насчёт двух тысяч лет и ни годом больше.

На минуточку, Дербентская крепость послужила декорациями к фильму Григория Козинцева "Король Лир".

Так вот, юбилей на подходе, президент РФ уже издал соответствующий указ, в крепости начались реставрационные работы...

- Уж лучше б эти работы вовсе не начинались, - вздыхают дербентские члены Союза журналистов России.

А вот ещё был случай межэтнического единения. Башкирские журналисты наслушались, как некультурно ведут себя в Ямало-Ненецком округе гастарбайтеры из других регионов, и буквально взмолились к редактору салехардской газеты "Няръяна Нгэрм" Яунгаду Хабэчу Хываревичу: "Ну что мы можем для вас сделать?"

- А вот что, – не растерялся Хабэча Хываревич. – Постарайтесь, чтобы к нам на работу отправляли только экологически образованных и хорошо воспитанных буровиков. А то прилетела к нам как-то башкирская бригада и такой дебош в аэропорту устроила... Нет, они не "выпили" – это не то слово. Они КВАСНУЛИ по дороге как следует.

Будет вам Олимпиада

Разумеется, все 800 приехавших на фестиваль "Вся Россия" журналистов тоже как следует кваснули рвались на олимпийские объекты, куда нас возили по очереди - в несколько заходов, но так и не перевозили.

Мне повезло: я побывала и в Олимпийском парке, и в Красной Поляне. Спешу доложить: там, действительно, много впечатляющего и нанотехнологичного. Сразу видно, что 214 миллиардов потрачены не впустую.

Главное, каждому построенному олимпийскому объекту уже придумали применение на после Олимпиады. Например, некоторые из них, несмотря на громоздкость, сделали сборно-разборными. Ледовый дворец "Большой" станет главной сочинской концертной площадкой. Грандиозный медиацентр…

догадайтесь с трёх раз чем станет. Правильно: мегамаркетом!)))

По правде сказать, в его центральной части город Сочи производит почти такое же впечатление, как набережная реки Великой в Пскове: всё разворочено и конца-краю начатым строительным работам не видно. Уму непостижимо, как сочинцы успеют за оставшиеся до зимней Олимпиады четыре месяца привести это всё в благообразный вид.

"Успеют, успеют", - ободряли нас сотрудники Олимпийского парка, поясняя, что сами не перестают удивляться темпам развернувшегося в Сочи грандиозного строительства.

Я только не поняла, почему высоко в горах, где находится резиденция Владимира Путина, турбаза Газпрома и другие гнёздышки самых высокопоставленных россиян, построили какую-то альпийскую деревню, в которой не просматривается ничегошеньки русского, если не считать, что "ратуша" на главной площади скопирована с башни сочинского железнодорожного вокзала. Будто и не было в помине никакой русской архитектуры, а псковские Барма с Постником типа выпендривались. Как-то непатриотично получилось, хоть и красиво.

…На следующий день я ехала на маршрутке мимо той самой Хероты, которая уже стала российской притчей во языцах. Как вы уже, наверное, догадались, когда-то давным-давно на берегу этой речки квартировалась X (десятая) рота, римский номер которой местные жители читали по-своему.

Шут бы с ней, с сочинской Херотой. Сочинцам уже не до неё. Проезжая мимо очередного билборда, водитель маршрутки буркнул: "Такое впечатление, что это не у нас Олимпиада, а у Газпрома со Сбербанком!"

Ольга МИРОНОВИЧ.